Его палец проникает в мой рот, раздвигая губы. Я издаю стон, мой язык обвивается вокруг его пальца, пока я слизываю себя с его кожи.

— Вот так, моя девочка, слизывает себя с моих пальцев, как отчаянная маленькая шлюшка, — шепчет он. — Чувствуешь вкус правды, не так ли, малышка?

Я киваю, прижавшись к нему, настолько возбужденная, что даже не хочу больше сопротивляться. Мне просто хочется делать всё, что он скажет, чтобы он заставил меня кончить, и я могла бы продолжать испытывать это чувство вечно.

Он достает пальцы из моего рта, и я непроизвольно стону в знак протеста.

Его хватка на моих волосах ослабевает, теперь его рука обхватывает меня за шею, мой пульс бьется так сильно, что я уверена, он это чувствует.

— Я жду, — требует он.

— Мне нравится, когда ты прикасаешься ко мне. Пожалуйста, — умоляю я, мои ноги дрожат.

Мое тело так напряжено, что все ощущения обостряются. Прохладный воздух обдувает мою разгоряченную кожу, колючий ковер впивается в колени. Моя киска ноет, когда его рука, наконец, дает мне то, что мне нужно.

Его большой палец поглаживает мой клитор, и в тот же миг мое зрение затуманивается, я настолько погружаюсь в наслаждение, что не смогла бы разглядеть лес за деревьями, и когда его пальцы легко проникают в меня, потому что я вся мокрая, я издаю громкий стон, откидывая голову ему на плечо. Другой рукой он сжимает мое горло, стараясь не сдавливать трахею.

Он делал это раньше. Ревность проносится сквозь меня, как торнадо, но так же быстро, как и возникла, проходит, мой живот напрягается, когда он касается моих чувствительных нервов.

— Такая отзывчивая, — бормочет он. — Ты словно, блять, рай, а я едва прикоснулся к тебе.

Он задает ритм, его пальцы погружаются в меня и сгибаются, пока не достигают точки, от которой я вскрикиваю, и как раз в этот момент его большой палец прижимается к моему набухшему клитору, заставляя наслаждение кружиться в моём животе и скапливаться в моей киске.

Моя рука взлетает вверх, чтобы обхватить его за шею, потому что без этой опоры я не могу удержаться. Прежде чем я успеваю остановить себя, я бормочу: — Пожалуйста, Джулиан, боже. Мне нужно… Мне нужно…

— Такая хорошая женушка, мокрая для меня и умоляешь трахнуть тебя.

Моя киска сжимается вокруг его пальцев.

— Ты этого хочешь, amore mio? Xочешь, чтобы я раздвинул твои бёдра и вошёл в тебя так глубоко, что ты будешь чувствовать меня ещё несколько дней?

Я впиваюсь зубами в губы, пытаясь удержаться от того, чтобы ответить ему, заставить его вытянуть из меня ответ. Но я зашла слишком далеко, чтобы сопротивляться.

— Да, — умоляюще говорю я.

— Да, — повторяет он. — Ты бы кончила на моем члене, как моя прекрасная девочка, не так ли?

Он исчезает между моих ног, давление на мою шею ослабевает, в то время как он перемещает свои руки и сжимает мои бедра. Он поднимает меня с того места, где я согнулась, и разворачивает, усаживая на край стола, его пальцы впиваются в мои ноги, когда он раздвигает их настолько широко, насколько это возможно.

Я глубоко дышу, наблюдая за этим сильным, опасным мужчиной, стоящим передо мной на коленях, и моя киска сжимается от этого зрелища.

Он приближается, проводя носом по внутренней стороне моего бедра.

— Я собираюсь трахать тебя своим языком, пока ты не кончишь мне на лицо, — говорит он.

Я сглатываю, во рту у меня пересохло, а сердце бьется так сильно, что я чувствую это в ушах.

Его дыхание касается верхушки моего и без того чувствительного клитора, и он пульсирует.

Он проводит пальцем по моей киске, погружая в меня только кончик языка.

— Откажи мне в том, чего я хочу, и в следующий раз я привяжу тебя к этому столу и буду мучить, пока ты не начнешь кричать. Ты поняла меня?

Он смотрит на меня снизу вверх, его зрачки расширены, а щёки раскраснелись.

Он может сколько угодно делать вид, что контролирует ситуацию, но я вижу, что это влияет на него так же сильно, как и на меня.

— Я понимаю, — выдыхаю я.

— Хорошая девочка.

И вот он уже на мне. Он не тратит время на то, чтобы быть нежным и ласковым. Его язык и губы ласкают меня, словно он изголодался по моему вкусу. Я вскрикиваю, удовольствие сжимает мои внутренности и распространяется по всему телу, всё сильнее и сильнее, пока мне не кажется, что я вот-вот взорвусь.

Я хватаюсь за его волосы и резко тяну, из моего рта вырывается громкий стон, моя спина выгибается над столом, а ноги оказываются у него на плечах.

Он продолжает свои действия, и ощущение его языка и губ, скользящих по моей коже, а также его пальцев, проникающих в меня, становится для меня настоящей пыткой. Я не успеваю опомниться, как оказываюсь на грани.

Он так долго меня возбуждал, что я больше не могу терпеть. Это невозможно.

Я никогда не испытывала ничего подобного, настолько всепоглощающего, что мне кажется, я умру, если не кончу.

— О боже, — стону я.

— Правильно, amore mio, — шепчет он, отпуская мой клитор. — Пусть он услышит твои крики.

Он снова начинает ласкать меня, и я кончаю, перед глазами всё темнеет, а ноги так сильно прижимаются к его голове, что я удивляюсь, как он может дышать. Из моего горла вырывается стон, наполняя воздух.

Несмотря на всё это, он не прекращает лизать меня, ласкать мою киску, пока я кайфую, и после переходит к мягким покусываниям, когда я начинаю возвращаться к реальности.

Лишь когда я становлюсь настолько чувствительной, что мне становится больно, он наконец-то отстраняется. Его лицо блестит из-за меня, когда он ухмыляется мне.

Мои руки дрожат, когда я протягиваю их, чтобы схватить его, где только смогу, притягивая его к себе, пока его тело не накрывает моё, а ткань его рубашки не касается моей разгорячённой кожи. Я приподнимаюсь, завладев его губами, облизываю его язык, и он стонет, наваливаясь на меня всем весом своего тела.

Мне нравятся эти ощущения. И я знаю, что не должна этого делать, но прямо сейчас я потеряна.

— Трахни меня, — умоляю я, прижимаясь к его губам.

Он качает головой, целуя меня в ответ. Слегка отстранившись, он прижимается своим лбом к моему, его тяжелое дыхание касается моих губ.

— Ты моя? — спрашивает он.

Его вопрос пронзает мою грудь и разбивает моё и без того разбитое вдребезги сердце. Я делаю глубокий вдох, моё тело холодеет. Я не могу ответить на этот вопрос.

Не буду.

Вне зависимости от моих чувств и недавних событий, это ничего не меняет.

Не совсем.

Принадлежать ему — значит забыть обо всём остальном, а я не хочу этого делать.

Он сглатывает, и его кадык дёргается, когда он кивает мне. Затем он уходит, и я чувствую холод от потери его прикосновений.

Я долго лежу, пытаясь принять то, что произошло. Потом медленно встаю, собираю с ковра свою разорванную одежду и иду в свою комнату.

Не знаю, что мной движет, но я иду к одноразовому телефону, беру его и разблокирую экран.

1 новое уведомление.

Сердце сжимается, когда я открываю его, чтобы ответить своему адвокату.

Только сообщение не от него.

3

1. ЯСМИН

В свете дня всё воспринимается иначе.

Это первое, что приходит мне в голову, когда я просыпаюсь в незнакомой комнате, на шёлковых простынях и самом удобном матрасе, на котором мне когда-либо приходилось лежать.

Мне требуется несколько мгновений, чтобы окончательно проснуться, протереть сонные глаза и понять, где я нахожусь.

Сев на кровати, я оглядываюсь вокруг, моргая.

Это, должно быть, комната Джулиана. Она обставлена элегантной современной мебелью, а кровать — самая большая из тех, что я когда-либо видела. Обстановка создаёт ощущение мужественности, но при этом лишена индивидуальности.

Я усмехаюсь, но затем вспоминаю, почему я здесь и что произошло прошлой ночью, и веселье улетучивается.